Заказчик: Мне нужно что-то про полиаморию.
Кузнец: Что-то это что?
З: Это слово всё чаще появляется в разных местах, ко мне приходят люди, которые либо утверждают, что они полиаморы, либо хотят разобраться, а полиаморы ли они, и что это всё значит. Мне нужен инструмент, чтобы хотя бы я понимала, что это такое.
К: А что-то с этими людьми ты собираешься делать?
З: Да, но не сейчас. Сейчас пока про моё понимание.
К: Тогда давай быстренько выкуем для тебя легкую и изящную теорию полиамории.
З: Давай, с чего начнём?
К: Теория строится на аксиомах – утверждениях, которые следует просто принять без дополнительных вопросов. Если ты с этими утверждениями не согласна – то это просто не твоя теория, ищи другую или создавай свою.
З: Евклид и Лобачевский?
К: Да. Аксиомы можно разделить на два типа – основные понятия и аксиоматические принципы. Для теории полиамории нам понадобится одно основное понятие – счастье.
З: И как мы его определим?
К: Счастье – это состояние, в котором хочет находиться человек. Счастье это когда человеку хорошо. Счастье это то, ради чего стоит жить. Ну вот это всё.
З: Очень серьезные определения! Прям супер научно!
К: Да, на то это и основное понятие. Попробуй определить точнее…
З: Я подумаю.
К: Хорошо, чуть что заменим, а пока нам нужен аксиоматический принцип.
Аксиома стремления к счастью: Человек всегда стремится к своему счастью.
З: И про что это?
К: Это про то, что любое действие любого человека так или иначе направлено на то, чтобы ему стало лучше, чтобы он стал счастливее.
З: А если…
К: Не-не, это аксиомы. Они принимаются без доказательств. Хотя можно подискутировать, но это в другой раз. Или у тебя есть прям уверенность, что это не так?
З: Ладно, пока двигаемся дальше.
К: Ок. Итак, с этими двумя аксиомами можно быстренько собрать теорию полиамории.
Вводим дополнительные понятия.
Любовь – процесс увеличения счастья.
Любить кого-то – увеличивать счастье этого кого-то.
З: Ээээ. Я вот пельмени люблю.
К: Ага, а ещё маму и кататься на велосипеде. Язык штука гибкая. И в одно слово можно столько всего запихать, что ух… Именно поэтому мы стартовали с определения понятий. Любить это увеличивать счастье. По определению. Ты увеличиваешь счастье пельмений?
З: Нет, потому что счастье оно про людей, согласно введенным аксиомам.
К:Точно. Поэтому «я люблю пельмени» это абсурдное утверждение в рамках данной теории. Корректно будет «я люблю себя, когда я ем пельмени», потому что это равно «я увеличиваю своё счастье, когда ем пельмени».
Пока ты думаешь, быстренько достраиваем всё до полиамории, она же многолюбие.
Полиамория – вид отношений, в которых человек любит более чем одного человека.
З: А если есть многолюбие, то должно быть и однолюбие, оно же моноамория! И это будет…
Моноамория – вид отношений, в которых человек любит только одного человека.
К: Прекрасно. Теперь можно зафиксировать разные интересные выводы из вышесказанного – это будут теоремы полиамории.
Из аксиомы стремления к счастью и определения любви, вытекает, что любой человек всегда любит себя. То есть каждый человек как минимум моноаморен.
З: А для чего человеку любить кого-то ещё кроме себя?
К: О! Хороший вопрос. Меняй в нём «любовь» на наше определение.
З: А для чего человеку увеличивать счастье кого-то ещё кроме себя?
К: А теперь смотри аксиому стремления к счастью.
З: Для того, чтобы увеличивать своё счастье?
К: Угу. Можно сказать, что все люди эгоисты. А полиаморы это альтруистичные эгоисты – им для увеличения своего счастья надо увеличивать счастье других людей.
З: Тогда все люди полиаморы с момента, как они говорят «я люблю маму»!
К: Не всё так просто… Опять-таки заменяем любовь. Получается «я увеличиваю счастья мамы». И тут сразу возникает вопрос, а ты точно про это говорила?
З: Хм… Скорее это про то, что мне хорошо с мамой, она такая добрая, с ней безопасно, она дарит подарки. То есть это я своё счастье увеличиваю с помощью мамы?
К: В таком развороте да. Как с пельменями.
З: Но может же быть, что это именно про увеличение счастья мамы. Когда я помогаю ей по дому, навещаю её и всё такое.
К: А вот тут уже про любовь в нашем определении.
З: То есть, чтобы любить другого человека, надо понимать, что делает человека счастливым. А чтобы помочь другому любить себя, надо понимать, что делает меня счастливой, и как-то показывать это другим людям. А для того, чтобы…
К: Воу-воу! Не так быстро! Мы пока про теорию, а ты уже про технику её применения. Не спеши, давай ещё подумаем. Пока получается как-то слишком просто.
З: Погоди. Скажи вслух «ты меня любишь».
К: Ты меня любишь?
З: Ага! Я тоже это с вопросительной интонацией говорю. А ещё я не могу вспомнить художественных произведений, где эта фраза была бы утвердительной. При этом с «ты меня не любишь» таких проблем нет.
К: Что надо сделать?
З: Заменить любовь на наше определение. «Ты не увеличиваешь моё счастье» – тут всё понятно. Это обратная связь на то, что действия человека не делают мне лучше. С вопросом «ты увеличиваешь моё счастье?» тоже всё понятно. После него обычно идет какой-то запрос.
К: Ты меня любишь? Тогда сбегай за хлебом.
З: Ага. Почему же утвердительной формы нет?
К: Думаю из-за верности аксиомы стремления к счастью… Человек думает про своё счастье в первую очередь.
З: Так, ладно, вернёмся к этому позже. Сейчас у меня ощущение, что в рамках этой теории всё равно подавляющее большинство людей должно быть полиаморами – ведь столько всего про любовь друг к другу. Но что-то здесь не так…
К: А что в нашей теории указывает на это? Я бы сказал, что настоящих полиаморов должно быть очень-очень мало, потому что полиамория только для тех, кого хватает не только на своё счастье, но и на счастье кого-то другого.
З: Но почти каждый мальчик нес девочке цветы на свидание.
К: Да. А теперь давай подумаем, чем это могло быть. Для чего он нёс эти цветы?
З: Чтобы увеличить своё счастье, опять-таки из нашей аксиомы.
К: Но за счёт чего это счастье увеличится? Ему цветы нравится носить?
З: Если ему нравится носить цветы, то это опять про пельмени – он увеличивает своё счастье за счёт переноса цветов. А тут он ей цветы, она ему улыбку. Он её в кино, она ему поцелуй.
К: Он ей 30 рублей, она ему булку хлеба.
З: Чего? Какую булку хлеба?
К: Мне кажется, мы нашли. Если логика «я ей делаю хорошо, а потом она мне делает хорошо», то это бартер, обмен, рыночные отношения. Я люблю себя, мне для счастья нужна улыбка этой девочки, а ей для счастья нужны цветы. Я ей цветы, она мне улыбку. Я люблю себя через неё. Опять вроде про пельмени.
З: Но ты же увеличиваешь её счастье при этом. Значит по определению ты её любишь, а так как ты любишь и себя тоже, то ты полиаморен в этом момент. Доказано.
К: Че-то я не хочу, чтобы такое называлось полиаморией…
З: Я тоже. Мне нравится идея про то, что полиаморам важно для своего счастья именно счастье другого человека, а не то, что он им сделает в ответ.
К: Давай корректировать теорию, благо она наша… Может фишка в том, что полиамору всё равно, улыбнется она или нет?
З: Так это же индикатор того, что он увеличил её счастье. Если ему на обратную реакцию пофиг, то причём тут её счастье?
К: Тоже верно… Хм… А с кино и поцелуем это про что-то другое вроде…
З: Почему?
К: Давай дожмем. Он её в кино, а она ему через месяц массаж ушей.
З: А причем тут кино?
К: Вот-вот. Видимо надо отличать реакцию, которая отражает изменение уровня счастья, от ответной услуги. Полиамору важно, что его действие увеличило уровень счастья человека, а не то, что этот человек что-то сделал для него.
З: Но тогда надо менять определения полиамории и моноамории. Связывать их со счастьем.
К: Похоже на то. Попробуем так.
Полиамория – мировоззрение, в котором счастье человека зависит от счастья более чем одного человека.
Моноамория – мировоззрение, в котором счастье человека не зависит от счастья других людей.
З: Жесть какая. У нас получились какие-то зависимые полиаморы. А там вроде наоборот про свободу и независимость.
К: Надо подумать…
